| Как и полагается гуру жанра интервью (после
900 эфиров программы "Детали" в этом титуле нашей героине не откажешь),
умела быть искренней и при этом оставаться закрытой. Редкий дар для
человека, популярнее которого сегодня отыскать непросто - десятки
интервью, обложки всех существующих журналов и главный спутник славы -
всевозможные слухи и сплетни. Впрочем, как и положено гуру, Тина
ко всему этому относится более чем спокойно. - Я всегда говорю -
это хорошо, когда тебя много. Но главное - не докатиться до туалетной
бумаги. А это очень короткий шаг. Сначала ты появляешься на всех
плакатах, растяжках, щитах, афишах, обложках, а потом ты уже с опаской
покупаешь туалетную бумагу, боясь увидеть на ней знакомое лицо.
Я всегда к подобной славе относилась с чувством юмора и понимала, что
так мне не хочется. Иногда внимание к моей персоне даже удивляет.
Что я такого сделала? Кажется, ничего такого суперособенного. Почему
так популярны мои программы? Просто, насколько это возможно, я все
делаю честно: разговариваю с людьми так, как разговаривала бы с ними
в обычной жизни. - А некоторые тележурналисты говорят, что
специально идут на конфликт и провоцируют собеседника, чтобы добиться
неожиданной реакции. - Я этого не делаю. И сама я не
лучше и не хуже, чем в телевизоре. Вы сегодня со мной поговорите
и поймете, похожа я на себя из телевизора или нет. - То есть вы стараетесь быть искренней? -
Очень сложно быть искренней, когда ты знаешь, как к тебе люди
относятся. Но я и не придуманная-придуманная. Теперь могу себе
позволить не бояться ничего. - Ничего? Даже когда
приглашаете в гости на радио-эфир Сергея Доренко, который довольно
бесстрашно высказывается в адрес правительства? - Но вы же внимательно слушали это интервью? - Да, вы сами ничего крамольного не произносили. -
Мы живем с вами в демократической стране. Самый большой цензор, по моим
наблюдениям, - люди. Я никогда в жизни не поверю, что сейчас откуда-то
сверху поступают директивы "не говорить". Люди сами себе ставят
стоп-знаки, заслоны и решают не говорить чего-то, потому что это может
кто-то услышать и наказать. - Вам никто никогда "сверху" не звонил? -
На моем веку был единственный случай. Когда мы в Тбилиси на втором
канале поставили в эфир эротический фильм "9 с половиной недель",
позвонил Эдуард Амвросьевич Шеварднадзе. Он сказал: "Прекратите это.
Срочно прекратите". Мы ему долго говорили, что не знаем, как это
сделать, на какую кнопку нажать, потому что в Тбилиси все это делалось
кустарным образом. Тем не менее "9 с половиной недель" в одно жаркое
грузинское лето 90-го года грузинский народ не досмотрел. - Вы всегда очень естественны. Где взять силы, чтобы всегда оставаться собой? -
В юности я была очень закомплексована и мечтала вырасти и стать сильной
женщиной. Сначала много болтала на эту тему. Затем пыталась закалять
характер. А потом жизнь пошла так, что мне просто пришлось стать очень
сильной. Мне не оставили шансов быть неуверенной. Этого я себе не могу
позволить. Слишком большая роскошь. - Обычно так рассуждают мужчины. -
А это и есть мужская позиция. Ведь женщине нужно быть немножко
неуверенной в себе, нуждаться в мужском плече, быть открытой к тому,
чтобы кто-то помог. Потому что когда с тобой происходит… Не надо далеко
ходить, всем известны недавние события, связанные с аварией. После того
как мне пришлось выдержать все то, что обо мне понаписали во всех
газетах, невольно задашься вопросом: а не выросли ли у меня яйца? - Получается, все добившиеся признания и уважения женщины, фигурально выражаясь, "с яйцами"? -
У них, конечно, тестостерона больше. А как иначе? Ты не можешь показать
другим свою слабость, ты ее прячешь. Это определенная маска, которая
прирастает к лицу. И вот ты уже становишься другим человеком. Но борьба
с самим собой - это самое интересное. И в результате появляется такая…
самодостаточность. Я наедине с собой могу быть очень долго и при этом
находиться в полном кайфе. Если стоит выбор: идти куда-нибудь или нет,
то я, скорее всего, не пойду. Предпочту собственное общество. - А близкие подруги у вас есть? -
Очень мало. Близкая подруга - это когда ты говоришь "не приходи", а она
приходит. Вопреки! Когда она знает, что тебе нужна помощь, и может
стоять часами перед дверью и говорить "открой". И пока ты не откроешь
дверь, она не уйдет. Такая подруга у меня одна. Мы знакомы с ней с пяти
лет. Она меня просто любит. Мы как сестры, даже похожи друг на друга.
Есть, конечно, и другие, но хватит пальцев на одной руке, чтобы
их посчитать. - Вы верите в женскую дружбу? - Это очень относительная вещь… - А мужская дружба не относительная? -
Я думаю, что мужчины менее завистливы. Они тоже не уверены в себе, тоже
сравнивают себя с другими, но это для них - не основная движущая сила.
Для мужчин главное - движение к женщине. И основные комплексы возникают
от того, что в детстве учительница обидела или девчонка не обратила
внимания. А женщины гораздо более жестоки. Более изощренны, агрессивны.
Женщины умеют сильнее ненавидеть. Недаром самые изощренные убийства
совершают именно они. - А вы в своей жизни кому-нибудь завидовали? -
Зависть - это испытание. Когда я завидовала и какие-то вещи волновали
мою кровь больше, чем хотелось бы, я направляла все эти эмоции
в работу, в самоусовершенствование. А вот с чужой завистью сталкиваюсь
постоянно. Я когда вас увидела, подумала: "Слава богу, в журналистику
стали приходить красивые женщины, хорошо одетые… (Взаимный хохот.)
…потому что вам интересна я, а не мои туфли, кольцо и машина. Увидев
меня, у вас не возникло мысли: "Она не может быть умна, она обязательно
клиническая идиотка, потому что тратит час на маникюр". Огромное
количество статей про меня написано именно в таком духе - да кто она
такая, почему ей так везет? А я думаю: "Ведь статьи - это гонорар.
Возьми гонорар и потрать его однажды на стрижку. Cпортом позанимайся.
Может, в жизни что-то и изменится". - Глядишь, и к Канделаки начнешь относиться лояльнее? -
Может быть. А так, конечно, гораздо легче - сидеть ночью перед
компьютером, без конца открывая холодильник и жуя свою булку, и крыть
меня: "Ах, тварь Тина Канделаки, негодяйка, плохо ведет передачи, а вон
любовников сколько! И интервью брать не умеет, и вообще разве человек
с репутацией Канделаки может вести "Свадебный переполох"?" Даже
если я буду вести программу про порнографию, все равно напишут, что
Тине Канделаки этого делать нельзя и кто ее туда поставил! Вопрос
"Почему не я?" - основная мысль большинства материалов обо мне. А ведь
у меня, хочу вам сказать, были не самые лучшие природные данные.
Я никогда не была красавицей. Я пухленькая. Южанка, а значит, должна
очень быстро состариться. Если у тебя южная кровь и тебе уже 25 лет -
все, до свидания. - Что же вы делаете, чтобы не постареть? -
Не завидую. Зависть съедает изнутри: она отражается на лице, меняет его
черты. Завистливый взгляд всегда видно. А еще не пью. Не ем мяса.
Не курю. Стараюсь быть в форме. Мой друг Леша Шахматов говорил: после
того как женщина родила двух детей, она уже не может быть интересна -
в стране так много молодых… Мне кажется, что последние события в моей
жизни чисто информационно доказали - будучи замужем и с двумя детьми,
я еще могу волновать умы и сердца наших соотечественников. Недавно
звонит одна популярная газета и спрашивает: "Тина, неделю ни слуху
ни духу о вас. Это неприлично с вашей стороны". Я говорю: "О боже,
что же мне делать?" Мне говорят: "Ну как, народ ждет продолжения!
Вы где?" Я говорю: "Я в Киеве, в гостинице, занимаюсь тут спортом,
у меня здесь программа снимается "Самый умный", я никого не тревожу,
и меня никто не тревожит". Мне отвечают: "С этим надо заканчивать,
мы подумаем как…" - Вы, кажется, совершенно не раздражаетесь на подобные звонки. -
Конечно. А что мне остается? Вот недавно мне говорят: "Мы были на ваших
съемках и увидели, что у вас живот!" А я, правда, в январе поправилась
на 10 кг. - И все решили - ждет третьего! -
Ну конечно. Но я быстро похудела. Мне снова звонят: "Тина,
вы поправились. Вы беременны?" Я отвечаю: "Я не беременна". -"Нет,
ну что вы нам говорите. Мы знаем, вы - беременны". Я спрашиваю: "Вы
уверены? И какой срок?" - "Ну, четвертый-пятый месяц". Ну это же
cмех один. Хотя раньше, когда только произошел мой информационный
прорыв, я бросала трубки и кричала: "Нет-нет! Это неправда!" Но потом
поняла, что это бессмысленно. Потому что такие издания тебе звонят
с уже четко выстроенной версией, что произошло и как ты должна жить
дальше. - А вы можете себе представить, что вдруг все
по какой-то причине закончилось, вы больше не работаете на телевидении
и, как следствие, интерес к вам угас? - Я очень
спокойно отношусь к такой вероятности. Понимаете, телевидение - это все
равно некая реализация комплексов. Люди приходят в журналистику, когда
у них много вопросов. Когда у тебя их нет, уже неинтересно говорить
дальше. Я спокойно могу представить свою жизнь без эфира. Мне есть чем
заниматься, у меня двое детей. Без дела не останусь. Я бы,
например, с удовольствием работала психологом. Мне это все очень
интересно, близко и понятно - я люблю разговаривать с людьми. Мне это
и самой помогает в чем-то разобраться. А вообще, мы все - люди,
и нам все время кажется, что мир ограничен плоскостью нашего зрения.
Мы забываемся и начинаем думать, что сами контролируем обстоятельства.
Мол, все под контролем, все в моем ежедневнике. Но когда я узнаю, как
люди, у которых были очень толстые "блокноты" и большое количество
встреч, уходят из жизни, то понимаю, что все эти встречи отменяются
одним росчерком пера свыше. Свидетельство о том, что ты на этой земле
уже не нужен, подписано. И главное, от несостоявшихся встреч ничего
не меняется. Мой вам совет - никогда ни на чем не ставьте точку. Никто
не знает, когда все закончится на самом деле. Никто. - Получается, смысл вашей жизни в детях? -
Конечно! Если бы не Меланья и Леонтий, то, оставшись без работы, я бы
не знала, зачем жить. Не хочу никого обидеть, но для многих смыслом
жизни является некая презентация себя. Для меня телевидение как таковое
давно перестало быть смыслом жизни и главной целью. Мне 31 год, и я
счастлива, что это так. Для каждой нормальной женщины смысл жизни -
в детях. Я вообще не понимаю женщин, которые не хотят детей. Я была
очень маленькой, когда у меня родился первый ребенок. Мне было всего
23. - До рождения ребенка что вам казалось самым главным? -
Делать то, что нравится. Важно было развиваться. Выполнить свою
кармическую задачу и пойти дальше, перейти на новый уровень. Но все это
по значимости идет после рождения ребенка. Пункт номер один - стать
женщиной. - Что это значит? - Вот у вас есть дети? - Нет. - Ну-у, вы не женщины еще. - Ох. -
Вот девочка рождается - она маленькая лялька. Потом лет в 12–14 она
становится девушкой, гормоны по-другому работают. Мысли новые.
Начинается движение к тому, чтобы самой стать мамой. Потом бабушкой,
потом смерть. - Как-то вы это очень быстро проговорили. Раз - и смерть! Где в вашей системе место для мужчины? -
Трудно сказать. Конечно, хочется, чтобы семья была патриархальной.
Потому что это залог стабильности. Когда у тебя нет выбора и деньги
на колготки тебе дает Он, ты вынуждена под него всячески
подстраиваться. А когда ты понимаешь, что у тебя есть право голосовать,
значит, ты можешь выбирать. Если вы сами зарабатываете, то мужчину,
который не приходит домой, не дарит цветов, игнорирует вас, вы можете
"отменить" и выбрать себе другого. - Вы, наверное, не всегда так думали? - Я вообще раньше была очень закомплексованной. - После рождения детей на вас мужчины не стали смотреть как-то иначе? -
Не хочу наводить тень на плетень, но тем не менее мне очень близкие
люди говорят, что меня любить страшно. Я не знаю почему. Мне кажется,
что меня любить прекрасно. - Что вы думаете о деньгах? Они решают все? -
Не всегда. Но если я когда-нибудь что-нибудь делаю в том направлении,
которое мне не свойственно, то поверьте - только для того, чтобы
заплатили. У меня муж не алюминием занимается и не черной металлургией,
а у меня двое детей, и я хочу им многое дать. Я люблю путешествия,
поэтому за хороший гонорар могу, например, в кино сняться. Но у меня
нет такой цели, я не хочу быть актрисой, не хочу занимать чужое место. Впрочем,
даже за самый большой гонорар никогда не стану делать то, что мне потом
будет стыдно показать моим детям. В последнее время на телевидении
очень много появилось маргинального, того, что унижает человеческое
достоинство. То есть когда не с интересом смотришь на человека
в телевизоре, не с восторгом, не с уважением, а когда за него
становится стыдно. Я стараюсь работать с людьми, которые не только
думают о том, сколько денег им это принесет, но и о том, чтобы они сами
это смотрели и детям своим показали. - Кстати, ваши дети смотрят телевизор? - Конечно. А зачем их ограничивать? Все, что им не показали по телевизору, им скажут в школе. Там ведь говорят обо всем. Мой
сын Леонтий как-то подлетает ко мне: "А я знаю, откуда родился!" На что
я ему спокойно ответила, что могу даже место показать, где он жил
до рождения: "Вот тут в животике, повыше пупка, ты сидел 9 месяцев". Дети
еще не понимают технологической стороны процесса, но то, что в этом
завязаны дядя и тетя и что между ними что-то происходит, они уже
прекрасно знают. Боюсь, что это поколение уже знает даже больше. Так
зачем делать вид, что этого не может быть? - А это правда, что вам кто-то составил список книг, которые необходимо прочитать? -
У меня никогда не было времени много читать. А мне этого не хватает.
Поэтому за советом я обратилась к человеку, у которого, поверьте мне,
было очень много времени для чтения, - это Валерия Ильинична
Новодворская. Она довольно много времени провела в тюрьме и составила
свой список. Он очень большой. - На прощание расскажете какой-нибудь грузинский тост? -
Есть такая притча у Сулхана-Сабы Орбелиани (это наш Крылов): мужчина
и женщина приходили к пекарю и на протяжении многих лет покупали три
лаваша. Однажды пекарь спросил: "Почему вы всегда покупаете три
лаваша?" На что они ответили: "Когда у нас был маленький ребенок,
мы покупали один лаваш ребенку, один лаваш родителям, третий ели сами.
Потом, когда наш ребенок вырос, мы все равно покупали лаваш ему,
престарелым родителям и себе". Пекарь спрашивает: "А потом будет
приходить ваш сын и покупать три лаваша? Это что, бесконечно будет
длиться?" - "Да, это будет длиться бесконечно. Ведь в жизни ничего
не меняется, это как замкнутый круг. Только важно на этом кругу
не столкнуться лбами и не упасть". И вот мы, грузины, иногда
говорим: "Так давайте же выпьем за то, чтобы ходить по замкнутому кругу
друг за другом, а не навстречу, чтобы не столкнуться лбами и не
упасть". Аргументы и Факты
|
