Известный модельер старается воссоздать в
пышных платьях с замысловатой вышивкой утраченный образ женской
красоты, адаптировав его под сегодняшний день. - Вячеслав Михайлович, то, что вы родились в городе Иваново, как-то предопределило вашу дальнейшую судьбу? -
Мне сейчас трудно говорить об этом, я думаю, что пути Господни
неисповедимы. Я родился в скромной семье. Мама в свое время мечтала
быть актрисой, но началась война, и она осталась одна с двумя детьми.
Сначала она работала в военном госпитале, потом стала уборщицей, после
войны - прачкой. Я жил в достаточно скромной среде, не имеющей к
костюму никакого отношения. Первый костюм я в 24 года сшил, когда
окончил текстильный институт в Москве. До этого я ходил в обносках,
подаренных клиентами, которым мама стирала старые вещи. В общем, ничто
не предвещало, что я могу стать модельером, тем более, что я мечтал
быть артистом оперетты. В школе и в техникуме участвовал в
самодеятельности, проводил вечера, то есть жил наполненной жизнью,
несмотря на то, что было очень фигово. Меня прозвали Солнечным
Зайчиком, потому что я нес свет и радость, которую испытывал от жизни.
А модельером я стал случайно, потому что как сын изменника родины (мой
отец бежал из плена, и его посадили на 10 лет) не мог попасть ни в
какой вуз, поэтому я пошел в единственный техникум, который меня принял
- Ивановский химико-технологический техникум. - До конца 1980-х годов вы выступали как Вячеслав Зайцев, потом имя сократилось до Славы Зайцева, с чем это было связано? -
Дело в том, что в детстве у меня на стене в маленькой 12-метровой
комнатке коммунальной квартиры висел портрет Вячеслава Михайловича
Молотова. У меня отец был Михаил, и меня назвали в честь Молотова. Но
когда я узнал, что Молотов в свое время предал жену и очень бестактно
поступил по отношению к своей любимой женщине, я сказал, что не хочу
быть Вячеславом Михайловичем, а буду зваться Славой. А потом, когда я
уехал за границу, оказалось что и Пьер Карден и Кристиан Диор носят имя
и фамилию. Сейчас "Слава Зайцев" существует как-то самостоятельно и
отдельно от меня, как бренд. - Что вас вдохновляет на творчество? -
Любовь. Только любовь. Когда я люблю, я могу работать, когда я влюблен,
я могу свернуть горы. Я люблю природу, люблю людей, музыку... - Вячеслав
Михайлович, а когда вы создаете свои модели, у вас есть в голове
какой-то конкретный образ: может быть, это модель, которая первой
оденет эту одежду, или это абстрактный образ женщины, или что-то еще? -
Если у Живанши была музой Одри Хепберн, то у меня существует
абстрактный образ, идеальный, который воссоздается сам. Это образ
женщины возраста элегантности, которая открыта для контакта, достаточно
интеллигентна, образованна, добра, которая умеет любить, но умеет и
ненавидеть. Это женщина с очень емкой характеристикой, в ней все есть,
ни в коем случае не плоско и не скучно. Манекенщица - это скучно
и не интересно. Конечно, очень важно, чтобы манекенщица соответствовала
моему пониманию красоты. У меня есть такая, ее зовут Елена Шиповалова,
она работает уже больше 10 лет. Замечательный образ, она очень
деликатна, тактична, работать с ней - одно удовольствие. Когда я на нее
меряю, она как бы помогает мне насытить образ: умеет вращаться, вовремя
правильно встать, она чувствует модель. То же самое и в ребятах.
Я считаю, что каждый мужчина должен быть достоин женщины, должен быть
даже более красив, чем женщина, не в смысле вычурности, а в смысле
стиля. Он должен быть более сдержан, элегантен, скуп на эмоции, но
наполнен содержанием. Женщина может быть вальяжной, очень утонченной,
романтичной, сексуальной, но у мужика секс должен быть напряженным, он
должен быть тигром, который готовится к прыжку, он должен поражать. К
сожалению, таких очень мало. - А какой тип внешности вам наиболее симпатичен, каких девушек вы любите облачать в свои одежды? -
Не наглых, а деликатных, тихих, с совершенными чертами лица. Это не
значит, что у них должен быть точеный нос, какие-то особые губы или
определенные параметры. Конечно, существует типовая модель, и я не имею
права менять существующее представление о ней. Но эта модель для
примерки, потому что для продажи она совершенно другая: рост - 172 см,
размер 46–48, все пышнее, все присутствует, а для подиума она должна
быть как балерина, не может же быть балерина полной. У меня были
предпосылки демонстрации одежды на полных женщинах, мы показывали
одежду 52-56 размеров. Но было немножко неловко, потому что я всегда
рассматриваю полную женщину не как модель, а как женщину, и я (не желая
обидеть женщин) перестал это делать. -Есть отличия между тем, как люди одеваются у нас и за рубежом? -
В последнее время я замечаю мало отличий, если говорить о центральных
городах и об обществе, в котором мне приходится бывать. Даже могу
сказать, что у нас люди одеваются даже интересней. Масса замечательных
женщин, потрясающе элегантных мужчин, то, чего раньше у нас не было.
Молодежь прекрасно одета. В регионах одеваются не хуже, но чуть
поскромней. Страшное зрелище, конечно, американки. Я одно время
работал над костюмом в Америке, на Бродвее. Поначалу меня все
интересовало, все было потрясающе после России, после голода. Но когда
я поближе присмотрелся, то увидел этих огромных толстых женщин, которые
были безобразно одеты. Они совершенно свободно могут надеть с шелковым
платьем кроссовки. Американка может пойти в каком-то топике и шелковых
шортах, и выглядит это просто неприлично. Им не так важно, как они
одеты, важно, чтобы было удобно. К сожалению, этот стиль потихонечку
начинает распространяться в Европе. Все это очень печально, но в России
этого пока нет, к счастью. - Чем сейчас занимается ваша жена? Она
художник, каждый год делает елку в Олимпийском, работает как живописец,
график и как поэт. Она очень эрудированный, тонкий человек с очень
сложной психикой и отношением к действительности. Она изучила
английский язык для того, чтобы читать в оригинале английские книги,
перестала смотреть телевидение, потому что это ее удручает. Егор, мой
сын, в этом плане ближе ей по духу. Он - человек с удивительно сложным
мировоззрением и пониманием моды. За 20 лет работы со мной он
изучил всю структуру, стиль, но пошел дальше. Его не интересовал
человек, его интересовала только идея. Мы все разные, Егор как бы
аккумулирует в себе что-то и от меня и от Маришки, он стал крепче и
сильнее. Еще растет внучка Маруська, она тоже человек очень креативный.
Я надеюсь, что Дом Моделей будет принадлежать ей. По материалам "CN-Новости" |
